Я осторожно подобрался к речушке и, раздвинув руками осоку, стал внимательно всматриваться в поток. Поначалу мне удалось разглядеть только камни, поросшие шелковистыми прядями зеленых нитевидных водорослей. Течение плавно и чуть заметно шевелило их. Глубина не превышала одного метра, а дно просматривалось до мельчайших песчинок. Но рыбы я не заметил, хотя знал, что она здесь водилась. Такая уж это речка Дульдурга — приток Или, которая, в свою очередь, впадает в реку Онон. Речушка-невеличка, зато вода в ней студеная и хрустально чистая. На перекатах она совсем мелкая, еле-еле журчит по каменным россыпям, прячется под камнями, а в низинах становится полноводней.
Берега Дульдурги поросли густыми травами и непролазным ивняком. Они надежно укрывают ее обитателей, притаившихся за камнями в ожидании, когда неосторожный кузнечик, не рассчитав прыжка, упадет на воду. Вот тогда можно увидеть, как, откуда ни возьмись, красавец-хариус блеснет зеленовато-серебристым с красноватыми пятнами боком и с тихим всплеском подберет незадачливого прыгуна. Иногда, прежде чем скрыться в глубине, хариус победно выставит над водой свой несоразмерно большой спинной плавник, похожий на красочный дамский веер...
То, что мне посчастливилось наблюдать в этот раз, возможно, представляет интерес и для других рыболовов.
Достав из спичечного коробка кузнечика,- осторожным щелчком я послал его почти на середину речушки и тут же увидел хариуса. Он выдал себя резким движением, хотел устремиться к добыче, но вдруг остановился, а потом отошел на прежнее место. Теперь я разглядел его. Он стоял за камнем почти неподвижно, чуть пошевеливая плавниками. Течение унесло кузнечика, которого сразу подхватил другой хариус, стоявший гораздо ниже. Это было видно по слабому всплеску.
Я не мог понять, почему первый хариус не взял добычу, хотя поначалу и намеревался это сделать. Бросил на воду второго кузнечика, и все повторилось. Но на этот раз я обнаружил еще одного хариуса. Он стоял по соседству с первым — метра на два ближе к моему берегу. Когда кузнечик упал на воду, этот хариус, как и первый, хотел броситься за добычей, но остановился.
Сначала я подумал, что хариусы заметили меня и опасаются подвоха, но потом пришел к выводу, что дело не во мне. Когда кузнечик падал ближе к первому хариусу, тот схватывал его. Но если кузнечик оказывался ближе ко второму хариусу, он доставался ему. Когда же кузнечик проплывал между ними по «нейтральной полосе», они, встрепенувшись, делали короткие рывки в сторону добычи, но так же резко останавливались, то ли уступая ее друг другу, то ли оставляя хариусу, стоявшему ниже по течению. Такой вежливой уступчивости у рыб я раньше не замечал.
Многие рыболовы знают, как иногда ведут себя окуни. Один уже сидит на крючке, а несколько других мчатся наперехват, пытаясь вырвать у него блесну из раскрытого рта. А у хариусов, очевидно, есть строго разграниченные зоны охоты, и каждый готов уступить добычу другому, если она ближе к нему.
Я долго с восхищением наблюдал за этой особенностью в поведении хариусов. Браться за удочку мне не хотелось. Ведь такое зрелище дороже любого рыбацкого трофея. Возможно, в каких-то иных условиях хариусы ведут себя по-другому, но мне посчастливилось, увидеть в Забайкалье именно «деликатных» хариусов.